Поздняя осень холодная и скользкая, как мертвая рыба.
Промозглый воздух обдувает лицо,
И снежинки прыгают прямо за воротник.
Я доживаю в этом городе последние дни.
К тому же, в голове какая-то каша,
На улице Горького всё так же привычно поднимаюсь на третий этаж.
Потом серый щербатый тротуар под ногами,
Берега реки закованы в камень.
Эти прогулки на Ленинградском, Московском и Центральном районах
Когда ощущаешь в полном объеме,
Что днем жизнь бьет ключом,
Ночью город зажигает свои фонари.
В конце ноября свет цвета янтаря
Струится прямо из фонаря.
Оранжевый живой свет хлопьями, как снег, обвисает на ветках,
Падает на землю и там тает мгновенно.
Ночь съедает весь свет, оставляет лишь тени.
Ночью в городе играет джаз,
Кружась с неба падает снег.
Кажется, жизни здесь не было и нет.
И куда-то вдаль уплывает цепочка огней.
Ночью лучше оставаться в стороне.
Ночная жизнь ложится на холст этого города мертвой краской
В свете неона, за переплетением фраз.
Я вязну в своих мыслях, иду по колено в грязи.
Я под задувом, будто в бреду,
Отбиваюсь от демонов видений из последних сил.
Это тень осени набросила одеяло на мозг мне.
Сначала ужалила острыми кинжалами дождя,
А потом в мягкий снег укутала Остров и Московский проспект.
На остановках автобусы, лязгая стальными пастями дверей,
Глотают пассажиров. Жирный и вязкий дым слетится над Прегелью
Время застыло, как и кровь в жилах, свернулась пружина.
Меня проглотила ночная жизнь.
Здесь светятся желтые глаза окон,
И около дома под моим балконом собираются плотные толпы.
На мосту грохот трамвая, собачий лай во дворах.
Постой, то же самое было вчера.
(...) поздней ночью, поздней осенью в заснеженном городе,
Где на тротуары набросили покрывало из грязного снега.
Мне это грусть навеяла музыка давно мертвого негра.
«Настроение индиго». Под старый мотив Дюка Эллингтона
Закутавшись в воспоминания как в теплое пальто,
Не спеша, глоток за глотком пью виски со льдом.
Напротив дом в тишине под шапкой снега
Гасит свои окна, как бы подмигивая мне при этом.
Я уже это видел где-то, но надо идти домой,
И шелест шагов тоже растворяется в шуме ветра.
Тишина и снег, и до дома надо пройти ещё 500 метров.
В кармане у пьяного звенит последний рубль.
Наконец отворяются двери подъезда, я ныряю внутрь.
Поздняя ночь, поздняя осень.