На стене с черной лентой снимок брата,
Малыш еще не знает что же есть утрата,
Украдкой плачь отца, улыбка сквозь слезы,
Это так, в глаз пыль попала просто.

Ты еще мелок дитя, еще не знаешь смерти,
Мы все уйдем, и старцы, тети, дяди, дети,
И никогда ты вновь нас не увидишь рядом,
Однажды попрощавшись, и не проводишь взглядом.
Все те, кто были любимы и отвечали взаимно,
Обычно невечны, вспомни на помойке пианино,
Разбито, не в силах играть снова сонаты,
И мы устанем так, что сбежим безвозвратно.
Но ты живи и верь, что завтра будет добрым,
И я не кану в лету вдруг, не уйду скоро,
Туда где нет боли, лишь солнце и небо,
Ну или мрак, боль и истязатель свирепый.
Ну все, я оставляю тебя с дядей Фуль Чи,
Ему есть что сказать, навостри уши,
Внимательно слушай его речи, будь послушен,
Он дядя свой, он злому не научит.

И ты сам уйдешь, когда зазвонят часы,
Мир перестанет интересным быть, придется остыть,
Закончатся листы тетради жизни некрологом,
Ты у близких будешь жить на душе ожогом.
Помнишь боль потери, как она зависла жуткой вестью?
Твоя смерть за эту боль будет местью,
Я знаю, стоит лишь тебе перестать дышать,
Родные станут в горе метаться, все круша.
Потом за тебя помолятся кому то из Богов,
Купят саван и гроб, оплатят пару счетов,
Наймут машину, оповестят твоих друзей,
Дети станут старше, а жена немного старей.
Молитвы за спасение, как будто оно есть,
Служитель прочитает в паузе между поесть,
Ты станешь тем, кого уже увы нет с нами,
Теперь утри слезы, беги, обними маму.

Пока есть время...

На стене с черной лентой снимок брата,
Малыш еще не знает что же есть утрата,
Украдкой плачь отца, улыбка сквозь слезы,
Это так, в глаз пыль попала просто.