Денно и ночно, в одиночестве, точит строчки,
Теченье сносит символы, редкий почерк, точки.
Кучер чернявых сечет, чеканят строем солдаты,
Черный чай льют черные лакеи, фраки.
Раковые дамы в трауре, лица оттенком мрамора,
Фигуры рыхлые, безумные, парады рванные.
Нрав как у разъяренных рысей, то ревут, то калечат,
Разбит порочный круг, разменялись чёт и нечет.
Тропа до погоста не зарастет вовеки,
Последний путь один для всех, богачу и калеке.
Чуток земли вглубь насыпью, сверху немного,
Тихо плывет гроб мерным шагом, в ногу.
Все мечты, надежды ее, в одной коробке,
Любили дети, убийца жив, но проклят.
Бегут часы неумолимо, как слезы на ладан,
Еще одна судьба, земля принимала падаль.

Время забирает жизнь, оставляет боль,
Ударами в висках подступает кровь.
Для одного все кончено, саван на лице,
Сломанная жизнь других, кто остался на земле

Продолжается, как ни стараются забыть,
Не получается, Бог жесток.
Одним все, другим — каменный чертог, плита,
Финал и слезы с другого края бытия.

Где бы не явилось горе, все похоже,
Те же слезы, те же причитания, одно и то же.
Тот же черный цвет одежды, те же молитвы,
Либо родителей хоронят дети, либо родители
Своих принцесс, отец не в силах был сдержать себя,
И разбил лицо жены, любя.
Еще одна причина для темных очков
Когда на дочери надета пара белых башмачков.
Ей в этот день дарят цветы, но не увидит их она,
Помутненными зрачками пустоты.
И в этот день либо хорошее, либо молчание,
Значит, будут молчать те, кто в нее кончали.
Двое надеются, она станет ангелом хранителем,
Смотря с небес, но это сомнительно.
Оставшиеся годы прожить, фотоальбом листая,
И не знать, что ангелы живут к югу от рая.

Время забирает жизнь, оставляет боль,
Ударами в висках подступает кровь.
Для одного все кончено, саван на лице,
Сломанная жизнь других, кто остался на земле

Продолжается, как ни стараются забыть,
Не получается, Бог жесток.
Одним все, другим — каменный чертог, плита,
Финал и слезы с другого края бытия.