Чтоб доказать себе — это со мною было,
С опаскою спускаюсь вглубь горы винила,
Где в унисон с моим колоколами било
Святое и наивное, седое сердце мира.
А моё счастье — прощаться навеки, навсегда.
Куда текут все реки, меня зовёт вода
И покидать жилище, где пища и очаг,
Вечно ища сокровища бродяг.

Она питалась рисом одним, её рвало в метро.
И не актриса, говорила мало и хитро.
Я роль мужчины репетировал мучительно.
Есть квартира в Митино. Да, но сирота.
Тишина матросская подбросит снега.
Лосиноостровская. Лось-Вегас.
Там ты найдёшь его — общежитие пединститута.
Вахтёрша доложила мне, что ты по ходу проститутка.
Паскуда, старая сука.
Ей кто-то сунул с кулака в гнилые зубы за пересуды.
Я мыл посуду, ты мутила ссуду.
Хватит, скоро свалим навсегда отсюда!
Апрель-иуда. Да, одни бегут так.
В соседней комнате завёлся некий будда.
Он чё-то путает. Афган, Владимирский централ.
Слышь, Иван, сука, я вор, я воевал,
Мне было мало — я думал про твою подружку,
А ты стонала, больно укусив подушку.
И что-то там о Ване, об Ане, об обмане.
Её бельё в моём кармане — просто ткань.
Такая дрянь, ты не черта не знаешь!
Ты одеваешься, ты улыбаешься.
Ешь сам. Пока, я побежала!
Алё! Узнала, переводите по безналу.
Без малого два года мы ждём погоды,
И когда тебя нет, она заходит.
Разводит ноги в стороны, присев на край кровати.
И может хватит этой обнажённой акробатики?
Не ровно дышишь? Дыхание переведи.
Ты меня слышишь? Больше сюда не приходи!
И я один, голова болит. Смеркается.
Она звонит ей и в моих изменах кается.
Я пошёл прочь и бродил до ночи.
Дверь открываю. Ое! Да вас там трое.
Ты билась между ними так беспощадно.
Прощайте, пять этажей общаги!

Чтоб доказать себе — это со мною было,
С опаскою спускаюсь вглубь горы винила,
Где в унисон с моим колоколами било
Святое и наивное, седое сердце мира.
А моё счастье — прощаться навеки, навсегда.
Куда текут все реки, меня зовёт вода
И покидать жилище, где пища и очаг,
Вечно ища сокровища бродяг.