Что не умеем объяснять — называем мистикой
В перегонных кубах остывала истина...
Однажды все из нас будут призваны
— Я видел пристань, видел... — шепчу неистово.
Что не умеем объяснять — называем мистикой
В перегонных кубах остывала истина...
Однажды все из нас будут призваны
— Он есть, он есть! — шепчу неистово.
На окнах решётки, крысы доедают похлебку,
Холодный пол, холодный воздух и пот холодный...
Стены исписаны буквами, цифрами, здесь те, кто
Ожидают смерти и те кого ждёт она.
— Парацельс, готовься! — стражник крикнул в дверь —
Через пол часа будут судить тебя, зверь!
И кто-то глубоко в склепе,
В полу мраке, в полу свете
Улыбнулся и тихо вымолвил: «Теперь...»
Через своды лабиринтов, коридоров — прямо в суд
Люди в мантиях, капюшонах, простой люд.
Читали правила, свод законов, били в грудь,
Плевали в лицо, лупили розгами — сломали прут.
— Известный как Парацельс, вас завтра сожгут на костре,
Инквизиция, вы признаны виновным в колдовстве!
Он устремил взор в того, кто говорил.
— А кто вы?
— Слуга Божий!
— Чтож, думаю Бог разочарован...
Что не умеем объяснять — называем мистикой
В перегонных кубах остывала истина...
Однажды все из нас будут призваны
— Я видел пристань, видел... — шепчу неистово.
Что не умеем объяснять — называем мистикой
В перегонных кубах остывала истина...
Однажды все из нас будут призваны
— Он есть, он есть! — шепчу неистово.
Разложили костёр, ещё раз прочли приговор,
Чернь на площадь выползла из нор, не смотря на мор.
— Отрекись от демонов, последний раз заклинаю я!
— Сожалею, не знаком с ними... Это ваши друзья...
Зажгли... Толпа зевак отметила как
Светил был лик его и как далёк был страх.
Не единого крика, сгорел с улыбкой на устах.
— Знать то был знак... — решили — Он точно ведьмак!
Тёмной ночью, в самый мрачный час предрассветный
Заметил часовой на площади — таясь, крался еретик.
Собрал старательно пепел, тот его окрикнул,
Но ветер поднял пыль, пыль осела, еретика след простыл.
Понуро плёлся конь под небом хмурым и урну
К груди наездник прижимал, как мать дитя Сатурна
— Учитель, — шептал он — Я поверил!
Через месяц, видели, что Парацельс лечил детей в далёкой Греции...
Что не умеем объяснять — называем мистикой
В перегонных кубах остывала истина...
Однажды все из нас будут призваны
— Я видел пристань, видел... — шепчу неистово.
Что не умеем объяснять — называем мистикой
В перегонных кубах остывала истина...
Однажды все из нас будут призваны
— Он есть, он есть! — шепчу неистово.
