В летних кафе люди оставляли филки.
Пива от полтинника с Плотинки вниз бутылки,
Исеть прости. В ушах новые пластинки.
В кустах за пластилин один другого постелил.
Сраная реклама на больших экранах
На панораме рядом Драма, стадион Динамо.
На Исетском побережье местные, приезжие
Дышали воздухом несвежим, клея Белоснежек.
Ухо режет скрежет клыков быков, стыки кулаков
Заливают кровью тень от облаков.
Мадамы, как положено, ищут мажорных ухажёров
Пижонов, поражённых телом обнажённым.
Гламурные каличи, Истерика, Кристаль.
У нас плеймет по вторникам, драб и фристайл.
С улыбкой насмешливой немаловажных кафешек
Я неспеша гуляю пешим по дорогам здешним.
Все сюда вылазиют, особенно по праздникам,
И сразу же автобусы заменяют уазики.
Туда пичкают обычно набыченных пачками.
Дичи начеку, чайки ждут, оплачивай!
От этих ебал с оскалом, подвалов и свалок
Талантов съебалось немало, но и осталось навалом.
Родину портят морды подлые, что с позором там проданы.
Делим порох поровну, горды мы городом!
То, что дорого, то, чем горды мы,
Спокойствием гор, свободой ворона,
С просторов города узорами собрано.
Рамзес и Добрый вдруг. Пробуй, друг!
Считаю, что по праву горд я русским нравом,
Что как прокаленная сталь стал прочнее на Урале.
На ряду с народом игру ведёт шакалов свора,
Но не на них стоит империи опора.
Смотрю на парадокс, который родить сумеет наша лишь отчизна,
Здесь в центре царская харизма.
Строительство капитализма, низменного власть
Всласть окраина порадует маразмом коммунизма.
Бываю здесь порой я на манер героя.
По районам паранойя посторонних строит.
На вкус пробует людей город, играя,
Стирая шелуху и грани, временами ранит.
Ночной орнамент манит, в нём мы тонем камнем
Это то, что значимо — он нам стал отцом,
Но смог слоем скрыл его лицо.